«Боря, ты пишешь, что у вас зима, но не пишешь, катаешься или нет на лыжах и коньках. Если не катаешься, то ты от меня отстал и крепко отстал, так как я сейчас ежедневно катаюсь (виноват, по-спортивному -бегаю!) на лыжах по лесам и полям в поисках зайцев и лисиц. В общем, носа не вешаю, несмотря на серый горизонт. Боря, пиши о том, какая жизнь в нашей хате, такой милой и далёкой, и какая жизнь вообще в Тюмени».

«Боря, ты просишь, чтобы я тебе подробно описал, за что мне присвоили звание, так это же просто-напросто очередное звание и только.
Боря, я тебя хочу поругать за то, что ты чувствуешь себя «пропащим человеком».А! Вот это здорово! Молодой человек! Вся жизнь в твоих руках, все возможности, все перспективы -работать, гулять, развиваться, а он вешает нос, а он падает духом.Ах ты, такой­ сякой, кто тебе дал право унывать, кто тебе дал право так мрачно смотреть на жизнь?!В общем, браток, это ерунда. На меня тоже ещё в гражданке нападала такая вот хандра, но это всё дело поправимое, это всё чепуха. Выше голову , смелее смотри на жизнь, она очень прекрасная и замечательная штука -жизнь. Как здоровье мамы и папы, как вы живёте, кого ты видишь из знакомых? И вообще пиши обо всём, обо всём, мне всё будет интересно.
С пламенным приветом ваш сын и брат Михаил.
Жду ответа как воробей лета».

«Сейчас у нас здесь вечер, на столе коптит светилка, и я пишу вам письмо. Хочется с вами немножко поговорить, хоть через бумажку. Ведь не видал я вас всех уже около года, а за этот период .много воды утекло и много переменилось в жизни. Ну, в общем, это я так немного расчувствовался, что конечно дело лишнее и неуместное».

«Писем от вас не получаю два месяца, что еще больше усиливает мою тоску по родной сторонке и беспокойство за вас.Я нахожусь по-прежнему на передовой и с помощью Господа Бога переношу все невзгоды фронтовой жизни. Послал вам перевод на тысячу с гаком. Получите -сообщите. Не журитесь, молитесь Господу Богу».

«Вчера для меня была большая радость: я получил от тебя, папа, письмо, которому был так рад, так рад и благодарю тебя за него. 
Рад, что вы переезжаете в дом более лучший, чем был, что вы получили мой перевод. Приветствую от всей души то, что вы хотите купить Боре костюм». 

«По-прежнему нахожусь на передовой. Погода здесь стоит мокрая, скучная, но иногда бывает и солнце, но, конечно, не такое яркое и милое, как у нас в Тюмени. Далеко здешнему климату до нашего, тюменского. Любящий вас Михаил». 

«Нахожусь на передовой. Каждый день сейчас ем ягоды: то землянику, то малину. Эх, как бы я хотел поесть тюменских ягод!».

«Сейчас я нахожусь в городе Сочи - с 5 сентября, так как 14 августа я был ранен пулей в правый бок. Несколько дней лежал в Калуге, а потом поехал в Сочи. Ехал восемь суток. Я очень доволен, что попал в Сочи, так как посмотрел много чудесных вещей, которых до сих пор не видывал. Например, горы - чудесные горы, а кругом зелень и зелень, даже на каменные скалы и то лезет эта вездесущая зелень! И что тут только нет: и пальмы, и кипарисы, и бананы. Пальмы с мохнатыми стволами, а листья веером, очень красивые. Кипарисы стройные, высокие, и бананы почти из одних листьев состоят, а листья здоровые, большие. Да и что тут нет, я перечислить не могу. Но особенно мне понравилось море, большое такое, величавое и, куда ни глянь, вода и вода. У берега такая мутноватая, а дальше голубая и сливается с небом. Особенно море красиво ночью при луне. Госпиталь на берегу моря, так что море видно хорошо. 
В общем, после того ада, что я видел около месяца назад, здесь мне кажется рай, буквально земной рай, так здесь хорошо». 

«Поздравляю вас с Новым годом, с новым счастьем. Желаю хорошего вам здоровья и наилучших успехов в вашей жизни. 
И еще поздравляю с наступающим Великим Праздником. У вас, наверно, там морозы, метели, а здесь, где я нахожусь, погода как у нас в Сибири в сентябре месяце».

«Писем от вас не получаю более месяца, так как менял свой адрес. Соскучился я о вас, 
мои милые, очень и очень здорово. Когда раздумаешься, да еще взглянешь на фотокарточки, так такая тоска возьмёт, a аж белый свет не мил становится». 

«Шлю я вам свой горячий привет и сообщаю, что пока жив и здоров, чего и вам от всей своей души желаю больше, чем себе. Меня очень беспокоит, все ли вы живы и здоровы, все ли вы дома, но Бог даст, обойдется всё благополучно.
Крепко, крепко жму ваши руки и горячо, горячо вас целую. С приветом ваш М.».

Это было последнее письмо, полученное Анисьей Семёновной и Сергеем Андреевичем от сына. Судьба храни ла его, но не уберегла. Сергею Андреевичу, воевавшему тоже в пехоте, посчастливилось вернуться с фронта.

«Здравствуй, Боря! Не удивляйся, пишет тебе любимая из далекой нашей юности, любимая твоего брата Миши Муся Кохман. Мы с тобой незнакомы, но память о Мише позволяет называть младшего брата так. 
Ольга Ивановна мне послала копию письма Миши, где он упоминает моё имя. Видимо, в семье оно звучало. А я вспоминаю наш выпускной бал, когда он пригласил меня танцевать и до утра не отпускал от себя. Так с ним и протанцевали. На рассвете Миша исчез, и мы уже мечтали о будущем без него, не пришёл он и фотографироваться, и на пикник. Нет у меня его фотографии. В классе он сел за парту, которая стояла за моей, и однажды отрезал кусок моей косы. До начала войны мы с ним ещё успели потанцевать в саду Пионеров. Танцевал и там он только со мной, а однажды, когда мы с ним отдыхали на лавочке, он мне сказал: «Вот если б я уезжал, стал наместнице вагона, тогда тебе что-то сказал». Так и не посмел признаться мне в любви. И только с фронта написал Надежде Николаевне Семовских (классному руководителю -О.П.) о своей любви ко мне. Мы с ним переписывались. Через всю свою жизнь я пронесла образ твоего брата, его чистую любовь ко мне. Пришли, Боря, если можно, фотографию Миши, она будет мне очень дорога. Я глубокая старуха, моя жизнь на исходе, но вспыхивают
воспоминания о моей юности, школьных годах. Имя Миши Андреева и по сей день согревает мне душу и является чем­-то дорогим и чистым. Он даже не посмел меня поцеловать. Вот какие мальчишки были в нашей юности! 
С сердечным приветом Мария Викторовна Кохман».